– Когда вы поняли, что хотите стать врачом?

– Сложный вопрос. Скорее всего, это было неосознанное решение, и даже не совсем мое. Меня к нему подтолкнули родители. Когда я заканчивала школу, у меня не было четкого представления о том, кем бы я хотела стать. Но к тому времени моя мама уже давно болела, среди знакомых было много врачей, и так получилось, что я целенаправленно стала готовиться в медицинский институт. Но понимала ли я, что это за профессия? У меня были очень смутные представления о ней из фильмов, книг. Глубокое осознание пришло только к третьему курсу, когда мы стали заниматься на госпитальных кафедрах. Началась пропедевтика (вводный курс в элементарной форме) внутренних болезней, и на занятиях мы стали непосредственно общаться с пациентами. Тогда и стало формироваться понимание, чем буду заниматься в жизни.

– Когда вы выбирали профессию, были мысли о материальной составляющей?

– Известна такая пословица, которая и до сих пор, наверное, актуальна: «Хороший врач сам себя прокормит». Подразумевается,  что если у тебя хороший имидж, «рейтинг», как сейчас говорят, то будешь востребованным, хорошо оплачиваемым врачом.  А материальная составляющая не была на первом месте.

– Сколько лет вы в профессии?

– В 1985 году поступила в институт, в 1991-м его закончила, и фактически с этого момента началась моя трудовая деятельность. Были перерывы на декретный отпуск – у меня две дочери. Всего около 29 лет.

– Спустя столько времени не кажется работа рутиной?

– Я всегда с большим удовольствием хожу на работу. Она мне искренне нравится, и я благодарна родителям за то, что они разглядели во мне наклонность к врачебному делу. Конечно, важна материальная составляющая, я ведь живу при капиталистическом строе, поэтому приходится становиться прагматиком. Но все-таки главное то, что работа приносит психоэмоциональное удовлетворение, например, когда получается правильно поставить диагноз, назначить лечение, увидеть результат своих трудов. Хороший стимул для меня – благодарность пациентов, их пожелания здоровья мне и моей семье.

– К вопросу о капиталистическом строе и его влиянии. Как вы относитесь к тому, что в последнее время в медицине на смену термину «пациент» приходит «клиент»?

– К врачам стали относиться как к обсуживающему персоналу. Поэтому на место «пациента» пришел «клиент». Эти понятия по своей сути имеют разное значение. Клиент – тот, кого, извините, обслужил и забыл. И никакого сострадания не должно быть, дум о его проблемах. Как в магазине: пришел, взял продукты, оплатил и ушел. Считаю, что это ужасно.

– Насколько часто случаются конфликты с пациентами в вашей практике?
– Не часто, но бывают. За многие годы я стала терпеливее, сдержаннее в эмоциях. Но, к сожалению, не все пациенты могут вести диалог спокойно, адекватно. Есть люди, которым нужно получить эмоциональную разрядку от скандала. Они приходят в поликлинику и выбирают себе «жертву». Так что всякое бывает. И неприятно, даже если не скандалы, а жалобы от пациентов на врачей, о которых узнаешь постфактум. Вдруг появляется жалоба, а на твой профессиональный взгляд она невероятно абсурдна.

– Вы знаете, что к профессии врача люди относятся по-разному. Некоторые считают, что это просто специальность, которую выбирал человек. Другие понимают эту профессию как образ жизни. А кто-то называет способность быть врачом – даром. Что думаете вы?

– Пожалуй, это дар, который, безусловно, нужно развивать. Человека можно направить, но в целом все зависит только от него. И дар заключается не только в умении правильно осмотреть  больного, увидеть симптомы заболевания, диагностировать и назначить лечение. Дар заключается в умении «раскрыть» пациента, чтобы поставить правильный диагноз. То есть прежде всего должен быть контакт между врачом и пациентом. Умение наладить этот контакт – это определенный труд.

– То есть каждый врач в то же время немного и психолог?

– Это не «немного». Каждый врач прежде всего психолог.

– Как люди реагируют, когда узнают, что вы – врач?

– Положительно (смеется). Скажем так, им нравится, когда среди их знакомых есть врач.

– Часто просят помочь по знакомству?

– Бывает, просят.

– Известно, что во многих профессиональных сообществах люди чувствуют профессиональную солидарность по отношению друг к другу, например, оказывают некоторые услуги бесплатно. А врачи помогают друг другу?

– Да, безусловно. Это нормально. И в вопросах лечения, диагностики мы стараемся друг другу помочь. Когда знаешь, что коллеги – настоящие профессионалы, будешь их рекомендовать.
Естественно, мы друг друга поддерживаем в трудную минуту, ведь у всех бывают неприятные события и на работе, и в личной жизни. Хотя, конечно, не все в нашей трудовой деятельности всегда гладко, и конфликтные ситуации случаются. Начальство иногда требует… у них свои приказы, которые сверху к ним приходят. И не всегда они логичны, особенно в последнее время. Из-за этого порой бывают возникают сложности.  

– В Европе в связи с эпидемией коронавируса аплодируют из окон врачам, пациенты стали подавать меньше заявлений с претензиями. У нас стали называть врачей – герои в масках. Как относитесь к такому резкому изменению поведенческого вектора населения?

– Такая ситуация временна. Дальше все вернется на круги своя. Более того, все озлобятся, потому что люди потеряли работу, стабильный доход. Они уже длительное время находятся в состоянии стресса, паники, естественно, это надо будет выплеснуть. А где? Поэтому все аплодисменты закончатся огромной стопкой жалоб.

– То есть это сложно назвать поддержкой для врачей?

– Приятно видеть по телевизору, как врачам аплодируют и говорят «спасибо». Но я хочу, чтобы это было искренне. Не разовая акция: «Ах, какие вы молодцы!». Врачи в большинстве своем, занимаются тяжелым трудом каждый день. Все реаниматологи, хирурги, травматологи работают в безумном режиме. Я не говорю про себя – в поликлинике более спокойная работа. А вот в стационаре скучно не бывает. Почему врачам не аплодируют каждый день? Они много жизней спасают. Поэтому я не верю в эти хлопки.

– Получается, нужно в целом менять отношение к врачам?

– Конечно. Правильное отношение было в свое время. Сейчас все поменялось, поэтому и стоит вопрос: «пациент» или «клиент»?

– Вернемся к разговору о врачебном деле. Что нужно, чтобы стать хорошим врачом, помимо образования?

– Врач должен обладать эмпатией. Конечно, при этом следует помнить о риске профессионального выгорания, когда начинаешь делать свое дело на автомате, не проявляя никаких эмоций к человеку. Такое может случиться, если пропускать через себя проблемы всех пациентов. Ведь каждая болезнь – трагедия для человека, а не его естественное состояние. Поэтому определенный барьер между пациентом и врачом должен быть. Тем не менее, полностью быть безучастным, не сострадать нельзя.

Также считаю, что следует быть позитивным по своей сути. Тогда врач будет внушать пациентам уверенность. Когда пациент приходит с болезнью, то испытывает стресс, думает о плохом. Доктор тоже может предполагать неблагополучный исход. Но он должен дать человеку надежду, должен помочь ему поверить в лучшее, в излечение. Тоже своего рода сострадание.

Способность к эмпатии и позитивный настрой можно развивать. Сейчас ввели систему непрерывного медицинского образования, что помогает быть в курсе новых методик, как это делается.

– Вы говорили о профессиональном выгорании.  Вам знакома эта проблема? Если да, то как вы ее для себя решаете?

– Знакома, конечно. Меня спасают друзья. Меня спасает семья. Позитивные эмоции. Они дают новый толчок к жизни. Общение с хорошими людьми вселяет уверенность: как птица Феникс из пепла возвращаешься к жизни. Безусловно, помогают путешествия и планирование событий на будущее. Мысль о том, что в конце трудовой деятельности будет отдых, когда ты сможешь расслабиться, получить много новых впечатлений, согревает.

– Вы врач, который работает с «мотором» человеческого сердца. Как вы думаете, сердце – просто орган или нечто большее?

– Я так могу сказать: самый главный орган в организме – головной мозг. Никому никогда не удавалось его пересадить. Более чем уверена, что в ближайшие годы этого не будет сделано. А сердце, как известно, пересаживают от донора к пациенту во многих странах мира. Для меня сердце – это только насос. Очень уникальный, неповторимый в природе – но насос.

– В чем медицина шагнула вперед за последние 10 лет, а в чем осталась на месте в вашей сфере деятельности?

– Появились новые технологии в сфере обследовании сердца. К примеру, уже используются аппараты, которые показывают сердце в формате 3D – его можно увидеть со всех сторон. Коронарография, которая существует более 10 лет, стала повсеместно внедряться. Много сосудистых центров открылось по России, которые спасают людей – это шаг вперед.

А осталось на месте то, что и должно было остаться: опрос пациента, личный контакт. И хотя уже телемедицина вошла в нашу практику, все равно общение с пациентом с глазу на глаз ничто не заменит. Даже если пациент приходит ко мне после полного обследования, когда его по сути уже осматривать не надо – достаточно посмотреть данные, и я на основании этих результатов заранее знаю, что он скажет. Все равно всегда нужно пациента выслушать. Это тот момент, когда устанавливается личный контакт. А иначе он меня не поймет и скажет: «Плохой доктор! Не послушала, только бумаги полистала».

Записала Елизавета Колединская

Фото из семейного архива Татьяны Колединской